Авиация представляет собой не только строительство и эксплуатацию самолётов. В ней также трудятся люди, которые тушат лесные пожары, вылетают на поиски и эвакуируют пострадавших. Заместитель начальника региональной поисково-спасательной базы гражданской авиации (РПСБ ГА) Сергей Николаевич Кочин посвятил свою жизнь полётам, прыжкам с парашюта и организации поиска и спасения людей.

Во время нашей встречи Сергей Николаевич сидел в ярком поло с шортами, двигался лёгкой уверенной походкой и вообще был в прекрасном настроении. Позднее, когда мы рассматривали фотографии, я заметила, что его лицо с юношеских времён ничуть не изменилось. Пускай и появилось множество морщинок, но взгляд остался таким же ясным и добрым. Мы пили чай и не спеша погружались в историю.

Детство героя
«Я родился в 1955 году в Краснокамске. Папенька работал на бумажном комбинате, до войны занимался в авиамодельном кружке «Буммаш» и в 12 лет выполнял первый полёт на планере. Любовь к авиации у меня зародилась ещё в детстве. Видимо, передалась по наследству. В младших классах, пока учился в школе № 1, ходил в авиамодельный кружок, строил модели самолётов. Нравилось мне, как они держатся в воздухе, ведь это же удивительно! Мы выгибали крылья из бамбука, нагревали на свечке, всё склеивали и обтягивали бумагой. И нужно было, чтобы самолёт полетел. В 4-м классе строил и запускал ракеты, участвовал в соревнованиях в Клубе юных техников, делал модель машины и экраноплан.

Когда окончил 8 классов, мой товарищ-авиамоделист из кружка, Василий Маслов уже год учился на технолога и предложил поступать в Пермский авиационный техникум. Я поступил на авиамоторы. Родители давали мне немалые деньги на проживание– 10 рублей в неделю. По воскресеньям я уезжал в Пермь в общежитие, по пятницам возвращался домой. Там меня откармливали пирогами да блинами, да «сушёными грибами»!

В авиатехникуме мы были обязаны ходить в какой-нибудь кружок, за этим строго следили. Мой друг Сергей Вострокнутов, например, играл на аккордеоне, а я записался в драматический, даже играл в спектакле. Был отрицательный персонаж, которого я хотел играть. Но мне дали положительного, комсорга какого-то, и я там учил уму-разуму!»


Учёба и первый опыт работы
О временах учёбы Сергей Николаевич вспоминал с теплом и частенько посмеивался. Он много рассказывал об уважаемых учителях, помнил детали, называл точные имена и звания. Сам же был скромен. Чем дольше мы общались, тем больше я проникалась его уважением к своей профессии и истории.
…
«На 4-м курсе я мечтал быть авиационным конструктором, проектировать самолёты. В 1974 попал в Моторостроительный завод им. Свердлова в цех испытания авиадвигателей. Проработал полгода мотористом и понял, что всю жизнь крутить гайки – это не моё. Кто-то ведь на них ещё и летать будет потом, ха-ха! Когда появилось больше свободного времени, я пошёл на курсы аквалангистов Общества спасения на водах. Мне это было интересно, насмотрелся кино «Человек-амфибия». Не думал, что пригодится… Но потом, будучи начальником РПСБ, обучал спасателей на водолазов. Осенью 1974, глядя на своего товарища Потехина Валеру, который уже год летал на Як-12, поступил в Пермский авиаспортклуб ДОСААФ, где готовили спортсменов-лётчиков и парашютистов, а в конце 80-х годов лётчиков для военных училищ.

Начал учёбу в сентябре 1977года в самолётном звене. К прыжкам с парашютом я тогда относился отрицательно, как и многие лётчики. Ну какой нормальный человек прыгает с абсолютно исправного самолёта? Но, чтобы, допустили к полётам, нужно было выполнить два прыжка, перед началом полётов и перед самостоятельным вылетом. Это было необходимо, чтобы в случае какой-то аварии покинуть воздушное судно и спастись. Помню: открываются двери, дана команда встать и приготовиться к прыжку. Я пытаюсь и не могу, – прижимает (перегрузка, самолёт-то в глубоком вираже). Но всё-таки встал и без помощи выпускающего прыгнул. Вечером, когда вернулся на завод, думал и сам себе удивлялся: «Надо же, ещё 4 часа тому назад был на высоте 800 метров...»



О временах службы
В 1975 отправили на срочную службу в Военно-воздушные силы, в Хабаровск. У меня была творческая работав штабе Воздушной Армии: рисовал карты, помогал офицерам побеждать Китай в командно-штабных учениях. За ночь нужно было расписать мелким почерком белый ватман 2,5 на 2 метра, красота такая! Самым тяжёлым было начать работу, провести чёрной тушью первую линию. В часть потом приходил, ложился и спал, как убитый.


В свободное время пропадал в парашютном классе авиационной части, напросился прыгать. Как-то прыгал с вертолёта Ми-8. Набираем высоту, сижу на баке, а тело колотит, колбасит. Встал, – ничего, сел,– трясёт. Понял, что не страх, а вибрация вертолёта трясёт парашютиста! Приземлился тогда у чёрта на куличках, ладно хоть, аэродром большой. Меня прапорщик встречает, говорит: «Ты чё? Парашют–то управляемый». А я счастливый и довольный отвечаю: «Всё, спасся!».


Путь в авиации
После армии в 1977 вернулся в аэроклуб, устроился вместе с Сергеем Вострокнутовым на должность авиационного техника. Хотел исполнить мечту –выполнять полёты на пилотаж! Учились летать в самолётном звене на Як-12, там же занимались и девушки. Мы там с другом были два гусара с зарплатой в 96рублей в месяц. Как-то купили блок шоколада угостить дам, потом через день обедали только. Затем я перешел работать в парашютное звено, инструктором парашютно-десантной подготовки.

Запомнился прыжок после армии: друга уговорил, летим, храбрюсь, хотя сижу у открытой двери. Когда трёх допризывников перед нами стали выпускать: первый и второй прыгнули, третий стоит. А самолёт каждую минуту пролетает 40 метров, так можно и в аэродром не приземлиться! Смотрю, с одной стороны командир, с другой помогающая. Парню крутят руки, пытаются оторвать от троса. Он схватился, и всё! Командир плюнул, дверь закрыл. Парень сразу метнулся к кабине лётчика, шлем снял. Девочки сидят с огромными глазами: насмотрелись на это, у них тоже первый прыжок. А этот счастливый сидит, ему прыгать не надо. Командир взялся за мою подвесную систему, говорит: «Ну, не подведи». А мне что? У меня же целых 4 прыжка, а за мной друг и девочки. И прыгнул!

По молодости первые два года я с коллегой, тоже молодым инструктором Копытовым С.А. напрыгали по 200 прыжков за год. На соревнования ездили в Уфу, где проводились Зональные соревнования по парашютному спорту, в Магнитогорске завоевали кубок космонавта Поповича (1980-1981). В 1983 перешёл на должность лётчика-инструктора-парашютиста. С 1986 – командир парашютного звена. С 1989 – заместитель начальника авиаспортклуба по политико-воспитательной работе. Это давало возможность и прыгать, и летать на всём, что в клубе летало. Мечта, а не работа.

В 2000-х финансирование из Москвы прекратилось, все оборонные организации начали выживать. Парашютное звено тоже пыталось выжить в новых условиях, – нагрузка возросла втрое! Готовили допризывников для ВДВ, обучали перворазников, кадетов Пермских школ, воспитанников военно-патриотических клубов из городов и посёлков Пермского края и спортсменов парашютистов. Позднее стали появляться любители, которые могли оплачивать свои прыжки и покупать себе парашюты.

В 2005 году Балакирев С.Н., лётчик стратегической авиации, полковник в отставке, а теперь начальник службы поискового обеспечения полётов ФГУП «Пермские авиалинии», предложил мне должность начальника создаваемой РПСБ. Нужно было закупать имущество, организовать несение круглосуточного дежурства, подготовить парашютистов-спасателей. Всё, что летает через нашу территорию и может потерпеть бедствие, мы должны спасать.

С особенной теплотой Сергей Николаевич рассказывал истории про школьников и кадетов, которых обучал. Об их руководителях Пинаеве А.И., Тихонове Л.С. и многих других, кто в 90-е воспитывали молодёжь, патриотов страны.

– На сегодня выполнил 2273 прыжка с парашютом. Был награждён знаком «За активную работу в ДОСААФ», почётной грамотой Центрального Совета РОСТО и почётной грамотой Минтранса РФ. Мне приятно, что ни один мой курсант, кого я обучал, на приземлении не сломал ногу и не разбился. Сам я тоже ничего не ломал. Порвал по молодости две стропы парашюта правой «задней» ногой, т.к. открыл парашют поторопившись, в крутом пикировании.

– Сергей Николаевич, а чем Вы сейчас увлекаетесь?
– Я домосед. Книги люблю. Но я уже столько книг накупил, что не могу все прочитать! Это с техникума пошло. Меня уже дочь не пускает в книжные магазины, если только за скидкой. Своими детьми я горжусь.

– А теперь представьте, что перед Вами миллион человек. Что бы Вы им сказали?
– Ребята, нужно проверить себя в экстремальной обстановке, и тогда будете жить. Возможно, долго и счастливо!

Анна Юрина